Меня тогда этот маленький мальчик заинтересовал только потому, что мне было интересно, чего он тут забыл, если он такой маленький и веточками ручейки делает? А вот он, бредя сзади нашей взрослой компании со своей веточкой, смотрел-смотрел и решил, что если уж жениться, то... на мне. Ну, решил и решил. Никому не сказал. Стал дальше жить.
Пашкину решительность эта прогулка исчерпала почти до дна, и наши толком не начавшиеся отношения быстро сошли на нет. А вот одна из моих подружек, как выяснилось, с приведенным другом Мишкой начала встречаться. И однажды, когда через полгода, красивым свежим апрелем, мы с подружками втроем тесной женской тусовкой сидели у неё, жившей ближе всего к школе, и писали какую-то работу по биологии, этот приведенный друг к ней зашел. Гулять звать. А с ним был высокий, длинноволосый, усатый парень с яркими, я бы сказала, пронзительными коричневыми глазами, громким уверенным голосом и в кожаной куртке.
- Это кто с Мишкой? - спросила я тихонечко подругу, забегавшую по квартире в поисках косметички и расчески.
- Это-то? Да это же просто Макс! - отмахнулась от меня она, судорожно пытаясь придумать повод к завершению биологического семинара.
Макс, Макс, я пыталась вспомнить кто это, а мозг настойчиво подсовывал картинку с мальчиком, делающим ручейки веточкой. Я её отгоняла, пока не сопоставила черты лиц и не поняла, что тот маленький мальчик и есть этот великолепный Макс. И что подружка, наблюдая его трансформацию последовательно, просто не заметила, во что он превратился и до сих пор думает о нем как о том, с веточкой. А я, увидев изменения уже совершившимися, внезапно понимаю, что если уж замуж, то... за него.
Ну, конечно, я увязалась с ними. И увязывалась с тех пор почти постоянно. Ну, конечно, я применила все свои нехитрые уловки и долго думала, что именно ими заставила его обратить на себя внимание, пока он уже в зрелом возрасте не сказал мне, что решил все ещё в тот, самый первый раз, и все мои старания были совершенно ни при чем, он и так был мой всегда и полностью. И когда я выпендривалась, принимала красивые позы, проходила по узким высоким заборам в надежде, что он догадается взять меня за руку, он стоял рядом и внимательно смотрел на меня, теперь-то я уже понимаю, снисходительно, своими яркими коричневыми глазами.
Фотография снята через два года после первой встречи с веточкой и ручейками. Я на ней уже месяц как на первом курсе, а Макс - одиннадцатиклассник. Это мы на закрытии мотосезона в Петербурге.
История, кстати, на этом вовсе не заканчивается словами "и жили они долго и счастливо". Они, если честно, жили ярко и разнообразно, ни одному латиноамериканскому сериалу не снилось. Но тем не менее, "долго и счастливо" в итоге все-таки наступило. И два года назад в моей семье появилась вторая пара ярких коричневых глаз. И под этим вторым влюбленным, пронзительным и снисходительным взглядом я точно так же теряю волю и непедагогично выдаю "палочки соленые", "лепить", "клеить", "читать" и "рисовать", даже если в папке лежит стопка непроверенных олимпиад, а по кухне прошелся слон с бегемотом...
P.S. А ручейки, между прочим, Макс делать до сих пор любит, и обоих сыночков научил, и каждую весну и осень уже 8 лет у меня теперь несколько грязных мальчиков с веточками после каждой прогулки. С прошлой весны целых трое :)
Journal information